Вопрос: Дмитрий Олегович, если можно, вкратце о том, какие решения приняты по итогам совещания с учётом сложности проблем, которые есть в отечественном двигателестроении?

Д.Рогозин: Вы знаете, существует такая известная, любимая многими студентами и преподавателями Московского авиационного института шутка о том, что единственное, что помогает летать планеру и делает его самолётом, – это двигатель. Всё остальное ему мешает. Поэтому очевидно, когда мы с вами рассматриваем вопросы, связанные с созданием и новой гражданской российской авиации, и боевой авиации, – мы должны обсуждать прежде всего судьбу того сердца, того мотора, который и толкает это тело в воздушном пространстве, даёт ему возможность быть экономичным, летать на необходимых высотах и расстояниях и так далее.

Вообще, двигателестроение – это сложнейшая компетенция, которая и в Советском Союзе представляла серьёзную, большую проблему. Часто отмечали, что в советское время мы также отставали по ресурсности, по экономичности наших двигателей. Но если тогда, в то время, мало кто считал эти реальные деньги, то сейчас другие времена: мы работаем в открытом пространстве, в конкурентном рыночном пространстве. Поэтому когда сегодня идёт работа над двигателем под новые магистральные самолёты, такие как МС-21 (мы надеемся, что в 2015 году мы уже начнём производство этих машин), то совершенно очевидно, под них потребуется новый двигатель, и сегодня его прототип был продемонстрирован Председателю Правительства. Это двигатель ПД-14, над которым сейчас работают наши пермские мотористы. Также были продемонстрированы другие двигатели, которые касаются и новых типов самолётов. Мы сейчас возвращаемся фактически к созданию собственной компетенции в палубной авиации, и в Санкт-Петербурге в рамках программы импортозамещения уже развёрнута новая производственная площадка, на которой будут собираться двигатели для вертолётов (фактически мы уходим от зависимости от иностранного производителя двигателей подобного класса), там будут производиться и двигатели для палубной авиации, в частности, для самолётов МиГ-29К/КУБ. Это даёт нам основания надеяться на то, что в перспективе у нас появится возможность также заниматься и авианесущим флотом – таких перспектив раньше не брезжило перед нами.

Но тем не менее, конечно, также надо иметь в виду, что мир развивается, развиваются технологии. Если раньше мы говорили об авиации и о космонавтике в отрыве друг от друга, то сейчас мы видим… Да и в нашей стране есть опыт создания летательных аппаратов, которые также могли двигаться и как аппараты космического пространства – это межсредные аппараты. Стираются сейчас грани между стратосферой, воздухом, космосом, и поэтому при формировании новых компетенций – конструкторских, производственных, испытательных – мы должны задуматься над тем, чтобы не воздвигать новых заборов между конструкторами и производителями такого рода двигательных систем.

Сейчас, в конце февраля, Федеральное космическое агентство будет вносить в Правительство Российской Федерации предложения по реформированию ракетно-космической промышленности. В этом плане мы также будем задумываться над тем, чтобы не было такого забора, такого ограничения между Объединённой двигателестроительной корпорацией и теми двигателестроительными мощностями, которые есть у нас в рамках ракетно-космической промышленности. Все эти вопросы сейчас были подняты участниками совещания, мы их рассматриваем в контексте подготовки совещания, которое скоро пройдёт в Новосибирске под председательством Президента Российской Федерации. Это совещание будет посвящено проблемам развития боевой авиации. Начали с двигателей, дальше будем заниматься уже целыми самолётами.

Даны поручения Министерству промышленности и торговли, Министерству обороны, Министерству экономического развития, Минфину, конкретно нашим интегрированным структурам повысить качество, завершить работу, связанную с импортозамещением, и, самое главное, наконец-то начать вкладываться в создание опережающего научно-технического задела. Потому что создание двигателя – это и новое инженерное решение, но это и применение новых материалов, новых стратегических композитных материалов, которые делают конструкцию более прочной, более лёгкой и более надёжной.

По завершении этих работ в Военно-промышленную комиссию данными министерствами будут представлены доклады, на основании которых будут приняты соответствующие решения и по облику государственного оборонного заказа на 2014, 2015 и 2016 годы, и также будут приняты некоторые решения, которые войдут в перспективную государственную программу вооружения 2016–2025 годов. Председатель Правительства будет держать эту ситуацию под личным контролём.

Вопрос: Дмитрий Олегович, позвольте уточнить, для этих докладов есть какой-то конкретный срок? Или как пойдёт?

Д.Рогозин: Там протокольное поручение разбито на несколько пунктов. У каждого пункта есть свой срок и конкретные ответственные, виновные, что называется, за будущее лица. Естественно, как я сказал, доклады по исполнению этих предложений будут направлены в Военно-промышленную комиссию, а в целом потом Военно-промышленная комиссия сформирует уже проект решения Правительства Российской Федерации к концу этого года.

Но в целом Дмитрием Анатольевичем Медведевым было отмечено, что ситуация обстоит не так драматично, как она обстояла ещё несколько лет тому назад, когда у нас было не только отставание, но, самое главное, мы не вкладывались в формирование научно-технического задела, жили как бы багажом старых лет. Сейчас даны прямые поручения повысить долю научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ. Не только производственные должны быть затраты, но в перспективе вообще мы должны выйти где-то не на 50/50, но, скажем, хотя бы 40/60 в расходах на производство и хотя бы 40–45% иметь на НИОКР. Иначе все эти наши мечты останутся только маниловщиной. Поэтому средства на это есть, главное – их потратить с умом. Для этого также будут сформированы новые научные, интегрированные структуры. Одна из них будет сформирована на базе ЦАГИ (Центральный аэрогидродинамический институт), и в неё войдёт значительный куст,  который находится в том числе и здесь, в Подмосковье, в этом авиационном узле – Большой Жуковский его называют. Также, скорее всего, будут подготовлены предложения, по крайней мере Военно-промышленная комиссия считает, что это необходимо делать… Аналогичная архитектура, новые научные компетенции будут созданы вокруг ВИАМа (Всероссийский научно-исследовательский институт авиационных материалов) – института, который занимается авиационными стратегическими материалами. Понятно, новые композитные решения, которые крайне необходимы вместе с инженерными решениями, – только они смогут создать для нас понимание того, как двигаться и как обеспечить для наших будущих планов по авиастроению надёжную технику в рамках двигателестроения.

Вопрос: Дмитрий Олегович, позвольте продолжить, правда, чуть-чуть отклониться от темы. Некоторое время назад ряд СМИ сообщали о том, что модернизированные «Борей-А» будут укомплектованы не 20 «Булавами», а 16-ю. Так ли это на самом деле?

Д.Рогозин: Может, вам ещё и чертежи их передать?

Ответ: Нет, чертежи не нужно.

Д.Рогозин: Облик стратегических ядерных ракетоносцев меняется по ходу развития нашего понимания того, что нам необходимо. С этим связаны и решения, которые будут обеспечивать и малошумность этих лодок, и их скоростные показатели, и их вооружение. Но пока я бы в детали не стал вторгаться по той простой причине, что головная лодка будет серьёзно отличаться от серийных лодок: они будут иметь новый поколенческий класс, и, соответственно, изменится их вооружение. Это касается не только «Бореев», это будет касаться и лодок класса «Ясень», многоцелевых лодок, которые будут вооружены очень мощными крылатыми ракетами. Все необходимые решения по этому поводу принимаются, мы скоро будем рассматривать в рамках совета по кораблестроению Военно-промышленной комиссии предложения соответствующих конструкторских бюро. Для нас лодка, я ещё раз говорю, это не просто то, что мы привыкли видеть, это, прежде всего носитель вооружения и носитель полезной нагрузки – связи, информации, системы управления, системы разведки, поэтому это каждый раз будет совершенствоваться. Но некоторые вещи я всё-таки стараюсь обходить, потому что не положено.

Вопрос: Дмитрий Олегович, заключён ли к настоящему времени хотя бы один контракт полного жизненного цикла на обслуживание, ремонт и так далее вооружения и военной техники между Министерством обороны и предприятиями ОПК, например «Севмашем» по «Юрию Долгорукому»?

Д.Рогозин: Ну всё-таки давайте мы с вами немножко приземлимся. Мы всё-таки с вами говорим об авиации и о двигателестроении, поэтому я лучше на этих примерах вам буду давать ответы. Это очевидно совершенно, и по этому поводу полгода тому назад опять же на заседании Военно-промышленной комиссии Правительства Российской Федерации было принято решение, что надо рассматривать всю судьбу, всю жизнь вооружения или военной техники, как полный жизненный цикл, и его должны обеспечивать прежде всего те предприятия, которые являются родителями данного изделия: головные предприятия, оригинальные производители – те, кто имеет все необходимые права на производство и последующую утилизацию. Жизненный цикл включает в себя появление самой идеи, её воплощение в научно-исследовательской работе, в создании опытного образца, в запуске этого образца в серию, проведение необходимых ремонтов, в том числе и среднего капитального ремонта этой техники, обслуживание её по мере её использования, в том числе и обязательно с опорой на предприятие-производитель. То есть мы добьёмся сейчас такого соединения интересов Министерства обороны и промышленности, при котором промышленность и Министерство обороны будут как два актёра на сцене, только один из них в определённый момент играет первую роль, другой – вторую роль, но они друг друга как бы замещают. То есть при формировании самого облика будущего оружия Министерство обороны задаёт этот облик, формирует технические задания. Дальше на авансцену выходит промышленность вместе с военной наукой, они формируют уже техническое решение, технический ответ на это задание и так далее. И, конечно, совершенно очевидно, что, когда заканчивается жизненный цикл, так же именно само предприятие-производитель должны иметь эксклюзивные права в том, что касается утилизации данной техники.

Сегодня этот вопрос рассматривался на совещании под руководством Председателя Правительства – в частности, речь шла об утилизации двигателей, которые были произведены самарским предприятием имени Кузнецова (ОАО «Самарский научно-технический комплекс имени Н.Д.Кузнецова»), и сегодня же было принято решение о том, что да, безусловно, данное предприятие имеет исключительные права как единственный исполнитель этих работ. Но дело в том, что у нас есть некий негативный шлейф по итогам прошлого года, потому что есть проблемы с исполнением ремонтов авиационной техники в 2012 году. Такого рода ремонты проводились не предприятиями-производителями, а ремонтными предприятиями Министерства обороны, и, к сожалению, очень много нареканий у нас и по срокам, и по качеству, и вообще в целом просто даже по выполнению такого рода планов. Сейчас принято решение, оно находится на выходе. Думаю, что на коллегии Министерства обороны, которая состоится на днях, вы об этом узнаете уже окончательно. Решение о том, что основная масса ремонтных предприятий Министерства обороны будет передаваться непосредственно в промышленность и будет находиться в компетенции самих предприятий, которые производили данную технику. Мы уверены, что это позволит нам и снизить расходы, и, конечно, повысить качество. И в целом мы преодолеем некую вкусовщину, партизанщину, которая до сих пор творилась при ремонте сложной техники. Такого рода решения сегодня на примере одного конкретного предприятия были уже приняты, но они в будущем будут распространяться в целом на всю систему взаимоотношений между заказчиком и промышленностью.

Вопрос: Пока контрактов нет?

Д.Рогозин: Они будут, в этом году уже будут, они будут по мере формирования оборонного заказа, сроки его известны: до 15 апреля такого рода контракты должны быть заключены.

Спасибо, коллеги, до свидания.