Стенограмма:

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, Вы в Лаосе впервые участвовали в саммите АСЕМ. Насколько конструктивными и содержательными Вам показались дискуссии, и вообще, каковы перспективы России в этом форуме?

Д.А.Медведев: Спасибо. Вы знаете, на удивление я ожидал худшего, потому что я действительно ни разу не принимал участие в этом форуме. Он мне казался несколько громоздким по количеству участников, которые ещё приросли на три участника, на три государства, но дискуссии по уровню, по содержанию ничуть не хуже, чем на «двадцатке». Но полезность этого форума заключается в том, что здесь не только государства, которые входят в «восьмёрку» или в «двадцатку», а гораздо более широкий круг государств, плюс есть региональный аспект: Европа и Азия, как ключевые партнёры, – очень крупное образование. И наконец, здесь есть отдельное место для России, которая, как известно, и в Европе, и в Азии, и даже нашим географическим положением продиктовано наше специальное место, ну и, конечно, масса самых разных проектов и перспектив. Поэтому я считаю, что форум вполне содержательный. Он несколько длинный, потому что практически каждый участник должен высказаться по всем вопросам, а обсуждается всё – обсуждается и экономика (высказывались, естественно, все по текущей финансовой ситуации), обсуждается геополитика, обсуждается безопасность, то есть там обсуждаются практически все вопросы. В общем, в этом плане я считаю, что форум интересный, мы будем в нём участвовать, мы недаром просили нас принять в АСЕМ, и, как мне представляется, это хорошая возможность обменяться соображениями о перспективах развития Европы, Азии и отдельных государств, таких как Российская Федерация. Обсуждение было абсолютно чётким, конкретным, в конце даже дошло до выяснения отношений. Так бывает иногда. Что делать – государства, они тоже иногда это делают.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, сегодня Вами было поддержано – и Вашими коллегами вьетнамскими – создание зоны свободной торговли. Не могли бы Вы пояснить, в чём смысл для России создания этой зоны, какие дивиденды мы от этого получим? И второй вопрос, уточняющий: можете ли Вы сказать подробнее о сотрудничестве России и Вьетнама в ядерной сфере?

Д.А.Медведев: По поводу зоны свободной торговли. Её назначение достаточно очевидно – это облегчение торговых режимов, это приход новых товаров, это свободные перемещения торговых потоков. Обращаю внимание на то, что теперь об этом мы говорим не в формате взаимоотношений Российская Федерация–Вьетнам, а в формате Таможенный союз–Вьетнам. Для Вьетнама, совершенно очевидно, это открывает новые возможности, потому что три страны с единым таможенным режимом, и для нас это неплохо, потому что Вьетнам имеет огромное количество зон свободной торговли с другими странами и активно развивает свои торговые связи. Кто бывал во Вьетнаме, видит, насколько бурно здесь всё меняется. Некоторое время назад я подобные чувства испытывал в Китае, когда видел, как быстро меняется Китай. Сейчас могу сказать, что, конечно, Вьетнам меняется не менее активно. В этом плане я считаю, что это просто было бы на пользу, имея в виду интенсификацию торговых отношений. У нас ведь отношения с Вьетнамом – 3 млрд. У нас очень такая добрая история, особая, действительно, по-настоящему стратегические отношения. Мы действительно когда-то очень активно помогали Вьетнаму обрести независимость разными способами, поэтому политические отношения и человеческие – высочайшие, а торговые – средненькие. Я напомню, что, например, по-моему, с Китаем около 20 млрд торговый оборот, с Соединёнными Штатами Америки какие-то близкие цифры, то есть мы существенно меньше торгуем, а вообще могли бы торговать если не вровень, то во всяком случае существенно больше, поэтому цель поставлена – 7 млрд как минимум к 2015 году и развитие всех возможных коммуникаций. Но если говорить о торговых режимах, то здесь всё не так просто, поэтому переговоры начнутся с 1 января следующего года. Мы должны  не просто снять барьеры, а сделать так, чтобы происходил именно свободный обмен не только товарами, но и услугами, и работами, которые выполняются и Российской Федерацией, и Белоруссией, и Казахстаном, и, естественно, Социалистической Республикой Вьетнам. На этих пакетных позициях мы будем продвигать обсуждение этой темы с нашими вьетнамскими партнёрами.

Если говорить о сотрудничестве в ядерной сфере – вы, наверное, прежде всего имеете в виду создание атомной станции, – то здесь действительно очень большой, флагманский такой проект, его стоимость высока – под 10 млрд долларов. И, конечно, мы понимаем, что это для Вьетнама очень важное направление сотрудничества. В то же время есть нюансы, которые требовалось обсудить и на этой встрече: мы говорили о том, как быстро приступать к реализации, каким образом работать… В общем, дополнительно сверили часы, что называется, с вьетнамской стороной. В целом мы находимся в состоянии практически полной договорённости, а работы будем сообразовывать с тем графиком, который нам предложит вьетнамская сторона, потому что в конце концов это их атомная станция будет и именно на эту атомную станцию мы дали им государственный кредит. Для нас это хорошо, потому что портфель заказов «Росатома» увеличивается, это дополнительные деньги, это возможность обкатать самые современные ядерные технологии.

Вопрос: Кредит уже дали?

Д.А.Медведев: Да, с кредитом есть полная определённость.

Вопрос: Можно ещё маленький вопрос: нет ли опасения, что создание зоны свободной торговли приведёт к лавинообразному росту импорта из Вьетнама в Россию, например, лёгкой промышленности?

Д.А.Медведев: Естественно, мы об этом думаем, потому что очевидно, что у Вьетнама есть свои преимущества и свои весьма выгодные сферы деятельности. Поэтому мы должны будем всё учесть, для того чтобы, скажем, некоторые издержки не перекрыли преимущества присутствия на вьетнамском рынке. Именно это мы и будем утрясать, начиная с 1 января следующего года, когда вступим в переговорный процесс. Мы, естественно, об этом думаем.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, Вы очень заинтриговали, сказав, что даже на саммите некоторые лидеры в конце выясняли отношения. Кто выяснял отношения, с кем и по какому вопросу? Это первая часть.

А вторая часть по поводу Вьетнама. Обсуждался ли сегодня на переговорах с вьетнамским руководством вопрос о создании базы материально-технического обеспечения наших кораблей? И второй вопрос: обсуждалась ли возможность участия российских компаний в освоении нефтегазового сектора Вьетнама, какие у нас здесь перспективы? Как Вы оцениваете?

Д.А.Медведев: Давайте я всё-таки со второй части начну, чтобы было логично завершить российско-вьетнамскую тему. Мы обсуждали, естественно, и создание базы по соответствующему ремонту российских судов и кораблей в Камране. Эта тема в повестке дня, она продолжает согласовываться, мы определяемся с партнёрами, сама вьетнамская сторона решает, каким образом им оформить эти отношения, поэтому эта тема обсуждалась, дискуссия по ней будет продолжена. Я думаю, что у неё есть вполне позитивный исход.

Если говорить о нефтегазовых проектах, то у нас их много, есть самый крупный проект, я всё хочу заехать посмотреть, но не получается. Я имею в виду проект «Вьетсовпетро», который начал свой отсчёт, по-моему, ещё с 1981 года. Это одно из самых крупных предприятий по добыче нефти, мы участвуем в нём, это очень выгодная инвестиция. Мы многого добились и в советский период, и в постсоветский период, хотя несколько переконфигурировали, собственно, само содержание и нормативную основу этих взаимоотношений. У нас там работает много людей – больше тысячи человек работает там, на самом деле, только российских граждан, не говоря о вьетнамских коллегах-специалистах. Но есть другие сферы, которые тоже касаются углеводородов и по которым мы начали двигаться вперёд. Мы обсуждаем сейчас сотрудничество на шельфе, причём как здесь, в Южно-Китайском море, так и возможности сотрудничества в других местах, включая Российскую Федерацию. Мы недавно приняли решение о том, чтобы пустить наших вьетнамских друзей, а они именно наши друзья, наши, действительно, привилегированные партнёры, в одно из крупных месторождений в Ямало-Ненецком округе, это федеральное месторождение. Я скажу откровенно, это решение, если хотите, было эксклюзивным, с учётом особых отношений с Вьетнамом. Они нас здесь пускают, а мы их у себя пустили – это такой обмен, и они тоже этому рады. Я надеюсь, что там тоже будут неплохие перспективы. Наши компании, в том числе частные, хотят посмотреть на то, что можно сделать здесь, на шельфе. Речь идёт о компании «Лукойл», компании «ТНК» – у них есть свои завязки с вьетнамскими партнёрами, так что они тоже будут продолжать исследование этой темы. Может быть, что-то и получится, сегодня тоже об этом говорили.

И, наконец, есть, мне кажется, очень перспективное направление – это поставка LNG, то есть сжиженного природного газа, на вьетнамский рынок и на другие рынки, сопредельные с Вьетнамом. Это тоже хорошая тема, имея в виду наши возможности на Дальнем Востоке. Так что перспективы по нефтегазовому сотрудничеству с Вьетнамом очень неплохие.

Теперь отвечаю на первый вопрос, который, видимо, по сути, я сам и породил: это территориальные споры. Был довольно жёсткий разговор между Китаем и Японией. Но это показывает полезность как раз таких встреч, потому что именно на площадке форума и нужно находить развязки наиболее щепетильных, наиболее трудных вопросов. Это нужно делать, конечно, и в двустороннем плане, но с учётом того, что многие темы касаются всех государств, это нужно делать и в многостороннем формате. Мы надеемся на то, что все эти переговоры будут происходить в добросердечном, миролюбивом ключе, и в конечном счёте партнёры по этому спору или по этому диалогу сумеют договориться.

Вопрос: У нас вчера внезапно появился новый Министр обороны…

Д.А.Медведев: Ну так ли уж внезапно?

Вопрос: …консультации по кандидатуре которого тем не менее продолжались несколько дней. Скажите, много ли было кандидатов? И в продолжение темы – были ли у Вас претензии к Сердюкову в части реформы, системы исполнения Рособоронзаказа, и закончит ли её Шойгу? Спасибо.

Д.А.Медведев: Давайте опять же – с оценки того, что было сделано. Я вчера короткую оценку дал. Могу ещё раз повторить вам в этом составе: я считаю, что деятельность Анатолия Сердюкова на посту, на должности Министра обороны, в целом была эффективной и в результате его деятельности в Вооружённых силах начались долгожданные преобразования, которых не было с момента создания Российского государства и которые нашей армии были категорически нужны. Что-то получилось, что-то не получилось, потому что реформы – это сложная штука, но я надеюсь, что преобразования в Вооружённых силах приобрели необратимый характер, потому что нам не нужна армия советского образца. Нам нужна высокоэффективная, компактная, сильная армия, имеющая в то же время сверхсовременное оружие и мощные силы ядерного сдерживания. Я неоднократно об этом говорил и ещё раз могу сказать: я считаю, что на это нельзя жалеть денег. Это вопрос суверенитета и безопасности нашего государства. У нас немаленькое государство, у нас оно самое большое на планете. Может быть, другие страны могли бы и не тратить такие деньги, а мы, к сожалению, вынуждены это делать, тем более что в армию очень долго не вкладывались.

Преобразования коснулись жилищной сферы: впервые за всю историю Российского государства (современного Российского государства) военным стали давать жильё, причём нормального качества. Это было сделано в отношении подавляющего большинства военнослужащих, которые уволились на пенсию. Естественно, всё это нужно будет довести до конца, потому что эти программы останавливать нельзя. Заработали другие жилищные институты, включая ипотеку. Армия становилась и становится всё более и более профессиональной, имею в виду соотношение между количеством лиц, служащих по призыву, и лиц, которых необходимо набирать по контракту. И мне кажется, что это абсолютно правильная позиция. Я её отстаивал как Президент, как Верховный главнокомандующий и сейчас так же считаю. Поэтому в этом смысле у меня лично претензий к Анатолию Сердюкову никогда не было.

Что же касается темы расследования, то действительно его нужно довести до конца и принять все решения, которые основаны на законе. До этого подобные вещи не комментируются, если находиться в правовом поле.

Если говорить о Рособоронзаказе, если говорить, собственно, о системе государственного заказа, то там были проблемы, это правда. Но это связано не только с деятельностью Министерства обороны, это связано и с деятельностью предприятий, которые поставляют военно-техническую продукцию. Это всегда сложный процесс – согласование по ценам, по объёмам, по срокам, и в этом смысле, наверное, все не идеальны. Министерство обороны нажимало жёстко, в то же время оборонные предприятия не всегда готовы трудиться так, как этого требуют современные обстоятельства и рынок. Потому что нужна современная техника, а не перепевы на темы 30–40-летней давности, когда у нас в новой упаковке пытаются продавать за большие деньги то, что было создано ещё при советской власти нашими гениальными конструкторами. Так нельзя! Надо создавать новую технику, принципиально новую технику. Тогда её будут покупать и наши партнёры, такие как, например, Социалистическая Республика Вьетнам (а у нас с ней объём ВТС очень хороший), и мы сами её будем покупать. Поэтому работа по совершенствованию поставок в рамках государственного оборонного заказа должна быть продолжена.

Если говорить о том, каким образом кадровые решения принимаются, это, по понятным причинам, делается в рамках существующих законодательных процедур. У нас по законодательным процедурам решения об освобождении и назначении новых членов Правительства вносятся Председателем Правительства Президенту. Соответственно, и в этой ситуации было так. Что же касается обсуждения, то, действительно, всегда есть несколько возможных вариантов. Мне кажется, что вариант с Сергеем Шойгу – это в настоящий момент оптимальный вариант, потому что у нового Министра обороны есть очень хороший министерский опыт. Он создал высокоэффективное Министерство по чрезвычайным ситуациям, может быть, одно из лучших в мире, он человек, который умеет исполнять указания, что важно для человека, возглавляющего Министерство обороны. В то же время ему необходимо продолжить те преобразования, которые были начаты при прежнем Министре обороны, и довести их до конца – это критически важно. В этом смысле я считаю, что он умелый министр, он сможет этого добиться. Ну а что касается социальных программ, денежного довольствия военнослужащих, жилищных программ, то это вообще святое дело, и я уверен, что министр этим будет заниматься.

Вопрос: Дмитрий Анатольевич, как известно, на выборах в США победил Барак Обама, уже произнёс свою речь. Вы ведь с ним подписывали договор СНВ и вообще неплохо с ним знакомы. Означает ли избрание Обамы продолжение перезагрузки в отношениях с Россией?

Д.А.Медведев: У нас свой памятный день, у американцев тоже теперь свой памятный день - 7 ноября. Знаете, это вообще, конечно, дело американского народа – кого выбирать президентом. И мы, в отличие от тех же самых американцев, стараемся занимать в этом смысле нейтральную позицию. Но я всё-таки скажу, потому что у меня есть личное отношение. Во-первых, я рад, что президентом очень крупного, очень влиятельного государства в мире не будет человек, который считает Россию врагом номер один. Это смешно, паранойя какая-то!

Барак Обама мне известен неплохо, мы с ним работали. Я считаю, что он успешный президент. Он возглавлял страну в период кризиса, в этом смысле ему не нужно перенастраивать механизмы. Не скрою: от того, как складывается ситуация в американской экономике, очень многое зависит в мире и в нашей стране тоже. Нравится нам Америка, не нравится, хорошо мы относимся к американцам или кто-то не очень, но от того, как чувствует себя доллар, зависит, к сожалению, практически любая российская семья – в силу глобального характера экономики и, конечно, мощи, которую имеет сама американская экономика. И она ещё довольно долго будет самой мощной экономикой в мире. Поэтому я считаю, что президент Обама в целом вполне успешный президент.

У нас с ним своя история отношений – действительно началась так называемая перезагрузка. В чём-то она удалась, в чём-то, наверное, не очень, но в любом случае мы достигли неплохих результатов: мы подписали договор по СНВ, мы успокоили ситуацию вокруг ядерной гонки, мы пытались развивать массу других проектов. И в этом смысле он для нас понятный и предсказуемый партнёр, а это самое главное в политике. У нас могут быть личные симпатии или какие-то, наоборот, недопонимания, но предсказуемость – важнейшее качество для политики. В этом смысле Барак Обама вполне предсказуемый для России партнёр, и я надеюсь, что у России в целом с ним будут нормальные отношения. Это важно для общей ситуации в мире, потому что от взаимоотношений двух крупнейших ядерных держав в современном мире пока ещё многое зависит.

Вопрос: Хотелось бы уточнить по поводу присутствия вьетнамских компаний в российском нефтегазовом секторе. С кем именно они будут работать на Ямале? Это первый вопрос.

И второй. Не могли бы Вы уточнить Ваше личное отношение к сделке по покупке «Роснефтью» всей ТНК-BP? Противоречит ли эта сделка курсу Правительства на снижение госсектора? Спасибо.

Д.А.Медведев: Если говорить о Ямале, там у нас уже создано специальное предприятие, оно называется «Газпромвьет», и, соответственно, есть партнёры. Там есть и другие проекты, которые, надеюсь, также будут неплохо реализованы.

Если говорить об известной сделке по приобретению доли участия или долей участия в ТНК-BP, то, знаете, эта сделка развивалась и развивается, если хотите, по законам корпоративной жизни. ТНК-BP в настоящий момент – это частная компания, созданная, на мой взгляд, исходя не из самой лучшей пропорции участия – 50 на 50. Если бы я такую компанию создавал, я бы никогда не стал делать так. Или если бы я консультировал как юрист, в прежние годы, я бы сказал: «Ребята, ни в коем случае так не договаривайтесь», потому что это всегда источник внутренних проблем. И если хоть что-то происходит между акционерами – клинч! Они так поступили, и между ними – между, соответственно, ТНК и между BP – начались бесконечные конфликты, корпоративные конфликты, которые продолжались и продолжаются по сей день. И никто никого в этом смысле ни к чему не принуждал – они сами не смогли договориться и сами предложили приобрести свою долю. Они пытались это сделать внутри, но не получилось. Начали, соответственно, обращаться к другим силам. Надо признаться, что этот актив очень большой, возможности его приобретения не так велики, как это может показаться. Скажем прямо, это стратегический для России актив. Для нас небезразлично, кто станет хозяином или 50-процентной доли, или 100-процентной доли, потому что это самая крупная в результате может быть доля, продававшаяся на рынке нефтяных запасов за последние годы. Поэтому мы не можем к этому относиться безразлично – естественно, государство следит за тем, что происходит.

Что же касается прихода нового собственника, а именно «Роснефти», я скажу две вещи: может быть, в другой ситуации я бы считал, что государству и не нужно увеличивать свою долю участия. Я считаю, что государство в принципе должно заходить в компании только в крайнем случае, совсем в крайнем случае. Более того, необходимо последовательно проводить курс на минимизацию государственного участия в компаниях. Но в этой ситуации, во-первых, найдите, кто сможет купить это всё, – это огромные деньги на самом деле. Если найдёте, я скажу прямо и откровенно: не факт, что это будет в интересах нашей страны. И в этом смысле приобретение этого актива компанией, которая контролируется государством, но живёт по законам рынка, которая разместилась, у которой есть свой free-float, который котируется на бирже, это в целом вполне нормальная, прозрачная покупка.

И, наконец, самое последнее. Приобретение «Роснефтью» ТНК-ВР в той или иной доле ещё не означает, что мы не будем приватизировать «Роснефть». И это как раз самое правильное: приватизировать нужно мощную компанию, продавая определённые доли в зависимости от рыночной конъюнктуры. Так что в этом смысле курс на приватизацию и уход государства из тех или иных сфер будет продолжен.

Я всем желаю хорошего полёта домой. До встречи!